14
СТАВР ГОДИНОВИЧ1
(“Про Ставра сына
Годиновича и про Настасью Микуличну”)
Как во стольноем во городи во Киеви,
У князя у Владимира,
Велся, продолжалсе княжецкий пир.
Как Владимир-князь да стольнокиевский,
5 По палаты белокаменной
ён похаживал,
Как желтые свои кудерышки наглаживал,
Разны речи Владимер выговаривал:
“Уж вы, слуги мои, да слуги верныи,
Слуги – души красный девушки,
10 Как у меня-то в палаты
белокаменной,
На столы тые да на дубовые,
Стелите вы да скатерочки шелковые,
А кругом ставьте да стулечки кленовые,
И готовьте-ко явства вы сахарныи,
15 А становите вы да
питва медвяныи.
Как приедут-то ко мне да дороги гости,
Сильныи могучии богатыри,
И купцы да людишки да всё богатые
Как на ту-то на славу на великую,
20 Как на ту похвальбу на
знаменитую.”
Отправляется да ехать снаряжается
Юн Ставер-то сын да Годинович.
136
Говорила Ставру да молода жена,
Молода жена да любима семья,
25 А Настасья да
Микулицна, Василиса
Васильевна:
“Как справляешься, Ставер, да снаряжаешься,
Ты ко князю да ко Владимеру,
На такой-то ведь на знаменитый пер,
Да послушай-ко своей жены да наказаньица:
30 Как у князя да у
Владимера,
Как на таком на перу на знаменитуем,
Не садись-ко да на перу да на место
большое,
Не садись-ко на перу да в место меньшое,
А садись-ка на перу в местецко среднёе,
35 Всякой тым местам да
позавидует.
Да еще же ты, Ставер, да послушай-ко,
На таком перу знаменитоем
Да не хвастай мной, молодой женой!”
А как ехал Ставер сын Годинович,
40 Ехал ко князю ко
Владимиру
На такой-то ведь на знаменитой пер
И слушал жениного наказания,
Не садился на пиру в место большое,
Не садился на перу в место меньшее,
45 А как садился на перу
в местецко среднее.
И у князя-то да у Владимера
Вёлсе-продолжалсе княженецкий пир.
Все гости на перу стали сытёшеньки,
Стали все да веселёшеньки,
50 Наедалисе да
напивалисе,
Яствами сахàрными да питвами медвянымя.
И все стали гости сытёшеньки и веселёшеньки,
И все гостюшки всё да порасхвастались:
Как богатыри тые хвастают своею силой
богатырскою,
55 Да ухваточкой они да молодецкою.
А богатыи тые
хвастают:
“Как у нас много злата-серебра
А бессметочной да золотой казны.”
А как разумные тыи хвастают
60 Своим отцом да старой
матушкой,
Как сидит Ставер да сын Годинович}два
раза
Ничем ён хвастать да не хвалится, }
137
Да ничем Ставёр не возвышается.
Как увидал этта да Владимер-князь,
65 Подходил
Владимер-князь поблизёшенько
И спросил Ставра поскорёшенько:
“Как заезжай да добрый молодец,
Что ж ты сидишь у меня на перу,
Да ничем не хвастаешь, не хвалишься,
70 Ничем не возвышаешься?
Верно, яства мои тебе не по разуму,
Али напиточки медвяныи не полюби?”
Отвечал Ставер да сын Годинович:
“Владимер-князь стольнокиевский,
75 Всё-то мне твоё да по
разуму,
Только нечем мне-то ведь хвастати,
Мне-ко только хвастать, не хвастать да
молодой женой,
Молодой женой да любимой семьей,
Как Настасьей своей да Микуличной:
80 Как моя-то молода жена,
Молода жена, любима семья,
Как Настасья-та да Микулична,
Могла бы ена ваш город Киев-град
Могла бы ена сожгать и спалить да голов-
ней скатить!
85 А вас, князей-бояр всех стольнокиевских,
Могла бы ена во полон забрать,
Во полон забрать, с ума-разума
повывести!”
И эти слова князю не слюбилися,
А Владимиру речи Ставра не поглянулися,
90 Приказал Владимер
посадить Ставра
Во крепости так да во крепкие,
Как во тыи погреба ё во глубокие.
Не через долго-то да пору времечки,
Сошла весточка да нерадостна,
95 Известие сошло да
невеселое
Ко Ставровой молодой жене Настасье
Микулицной:
Что во городе во Киеве у князя да у
Владимера
Посажен Ставёр во крепости во крепкий.
100 Тут говорила
Настасья-то сама себе:
“Как я баяла Ставру, говорила дураку,
138
Что не хвастай мной, молодой женой,
А нынь как мне будет Ставра выкупить,
105 Как мне будет молодца да нынь повыручить?
А мне ли женскима где да догадками,
Али мужскими ухватками?
Уж вы, слуги мои, да слуги верные,
Слуги души красные девушки,
110 Как берите-ко вы ножницы тыи вострыи,
А ведь режьте мои волосушки шелкóвые,
А делайте из женщины да вы-то мужчину,
Как поеду я во славный город, во
Киев-град,
А поеду я ко князю ко Владимиру
115 Выручать своего мужа
да законного,
Ведь у города да во Киеве,
Как у князя-то да у Владимира
Посажен Ставёр во крепости во крепкии!”
Тут ведь души да красны девушки,
120 Брали ножницы да вострыи
И ргзали волосушки ведь шелкóвыи,
И стал-то холост молодец, стал не женат.
Скидывала платьица она да женскии,
Одевала платья да мужскии,
125 На грудь кладывала латы кольчужныи,
Она латы кладала богатырскии,
Одевалсе молодец да окольчужился,
А ведь шел молодец во стойлу лошадиную,
Брал ён коня себе да богатырского,
130 Он зауздывал и ён
заседлывал,
Кладал войлучьки да ведь на войлучьки,
Кладал потничьки да ён на потничьки,
Наверх кладал седёлышко черкальское
И подпругамы да шелковыма,
135 Стременами золоченыма.
Как садился молодець на добра коня,
Брал оборону с собой богатырскую,
Богатырску оборону да молодецкую,
Богатырску оборону молодецкую,
Брал он палицу булатьню девяносто пуд.
140 Выеждял молодец да во
чистó поле,
Во чистом поле ён силу свою пробуё,
Как свою он поездку молодецкую да
богатырскую
139
Рое палицу булатьню он под облако,
На лету он имал белыма грудьми,
145 Не допуская палицы да
до сырой земли.
Приехал молодець да ко городу,
Да ко городу да ко Киеву,
Приехал ко князю ко Владимеру,
Устоялся молодец да во чистóм поле,
150 Обночевался молодец да во белóм шатре,
Как писал ён письмо да скоропивчато:
“Уж ты, князь Владимер
стольнокиевский,
Как приехал к тебе
посол да земли греческой,
А приехал за данью да
за пошлиной,
155 Как у тя дани тые да не выданы,
У тя пошлины да не
уплачены
А как времени у тебя
за двенадцать лет,
Как отдай-ко мне
златом-серебром,
Если жаль отдать те
дани-пошлины,
160 Дани-пошлины отдать за двенадцать лет,
То давай мне в чисто
поле поединьщичка,
Ты давай мне в чисто
поле супротивничка,
А ведь станем с ним да
силу пробовать,
Станем мы плечо с ним
да богатырское,
165 A если не дашь мне в
чисто поле поединьщика,
Как не дашь мне в
чисто поле супротивника,
Тебе жаль отдати
дани-пошлины,
Дани-пошлины отдать да
за двенадцать лет.
То твой да славный
город Киев-град
170 Я сожгу, спалю да головней скачу,
А вас, князей да всех
бояр да
стольнокиевских,
Ко себе-то ведь во
полон возьму,
Во полон возьму, с
ума-разума да повыведу.
А если жаль отстать от
города от Киева,
175 То я есть холост молодец да есть нè
женат,
А у князя-то у
Владимира е1 любимая да
племянница,
Красна девушка есть да
на выдаваньи,
Вы выдайте-ко ю да за
меня замуж.”
Тут Владимир-князь
стольнокиевский
180 Как читал письмо да скоропивчато,
Собирал князей-бояр он
из Киева,
140
Пригласил он на думу из Чернигова.
Начали они да думу думати,
Начали они совет-то да советовать,
185 Много нать отдать
дани-пошлины,
Дани-пошлины отдать да за двенадцать лет,
Много нать отдать да злата-серебра,
Не находится у них и поединщика
В чисто поле послать да супротивника,
190 Некого послать силы пробовать,
Да плеча-то ведь да богатырского.
Они все да согласилися:
“Отдадимте-ко Владимира племянницу,
Красна девушка у нас да на выдàваньи.”
195 Пригласили они молодца
подъехати
Как ко тым они палатам княженецкиим.
Начали они встретà дорога гостя,
Стали улицки распахивать,
Дубовы столы вынашивать,
200 Питва разные медвяные выкладывать,
Как встречали такого дорога гостя.
Гость молодец да не дорожкою,
Не дорожкою еде, не в ворота ведь,
Прямо еде через стены-то да городовыи.
Приезжал-то молодец к палатам
княженецкиим,
205 Приходил-то ён в
палаты княженецкие,
Крест-то ён кладал по-писàному,
Поклон-то ведь вел да по-учёному,
На все четыре да на сторонушки,
Князю Владимиру да в особину:
210 “Здравствуй-ко, Владимира племянница,
Катерина-то ведь селятница!
Красна девушка ты есть на выдàваньи,
Холостой я молодец да есть да нèженат,
Желашь ли итти да во супружество?”
215 Отвечала Владимира
племянница:
“Как отдаст меня да родный дядюшка,
Есть его воля да есть воля дядюшки.”
Говорила дядюшке да ведь племянница:
“Как мой да родный дядюшка,
220 Не отдай меня да как
за женщину,
Как у ней грудь-то да ведь толстèнькая,
А походочка да частèнькая,
141
А речь-то гòворит она с прòзвиздом1,
Должна-то быть да ена женщина!
225 Как уйми-ка молодца да
к ночи-то,
Как ночуе молодец в наших палатах
белокаменных,
Он проспит на наших на перинах на пуховых:
Если буде ложина под плèчами, –
То тогда ена есть мужчина,
А если буде ямина-та под задницей,
230 То тогда ена есть да
женщина!”
Говорит тут да Владимир-князь:
“Как заеждей да добрый молодец,
Ты посол той да земли гречецкой,
Как ночуй-то у нас в палатах белокаменных,
235 Да не нать тебе ходить
по городу по Киеву,
Искать спокоя на ночьку-то на тёмную.”
Отвечал посол да земли гречецкой:
“Как Владимир-князь стольнокиевский,
240 Отношу тебе много
благодарности
Как на твоем-то на приглашаньице.”
А ведь спал-то молодец ночьку темную
Ён на ихних-то палатах белокаменных,
на перинах на пуховыих,
245 Ён поутрушку да
ранёшенько
Повяртывал перину-то другим коньчом.
Приходил Владимир-князь да молодца будить,
Молодца будить да на
перину глядеть,
Да ведь стала-то
ложина под плèчами,
250 Говорил-то ведь да Владимир-князь:
“Как довольно нам
молодца томить,
Молодца томить, да
надо пер заводить!..”
Собирал князей, бояр
да ён из Киева,
Пригласил на пер из
Чернигова,
255 Тут повёлся-начался княженецкий пер,
Князю надо со княгинею
ехать во божью церкву,
Принимать да по злату
веньчу,
К тую порушку да в тую
времячко
Поступить да во
законный брак.”
260 В тую времячко, да в тую порушку,
Князь новобрацный
окручинился, спечалился,
Как повесил ён буйну головушку
142
А пониже своих да ён могучих плеч.
Увидел-то да Владимир-князь:
265 Заезжей да добрый
молодец,
Ведь посол ли ён да земли греческой
А сидит да невеселенька.
Подходил Владкмир-князь поблизёшенько,
Ен спросил да поскорёшенько:
270 “Как посол ли ты e да
земли гречеськой,
Да князь ты наш новобрачный,
Да чего ты скручинилсе, спечалилсе?
Видно, ества ли наша да не по разуму,
Али напиточки медвяные не пòлюби,
275 Молода княгинюшка да
не нравится?”
Отвечал посол да земли гречеськой:
“Мне-ка ества, питья тые по разуму,
Молода ваша княгинюшка мне пòлюби,
Как одно-то мне да не по разуму,
280 Того я скручинилсе,
спечалилсе,
Что у князя-то да у Владимира
Как на таком на перу на знаменитоем
Как нету гусельщичька да нет хорошего,
Некому сыграть да во гусёлышка,
285 Как некому спеть да
припевоцка.
Как я слыхал ведь да добрый молодец,
Как у города да во Киеве,
Как у князя-то да у Владимира
Есть гусельщики да
e
хорошие,
290 Посажены во крепости
во крепкие,
Ены знают сыграть да во гусёлышка
И знают оны спеть да припевочки –
Заведут они припевочки от Киева,
Доведут довод да до Чернигова.
295 Любо бы было да всем
послушати,
Как я желал бы да добрый молодец,
Всех из крепостей да повыпустить,
А ведь вместе нам всем перовать да
веселитися,
Того я и скручинился, спечалился.”
300 Тут Владимир-князь да
пораздумался:
“Если всех с крепостей да выпустить –
То собрать мне больше ни единого,
А если мне-ко-ва да не выпустить –
То ведь буде мне да разгневить посла.”
143
305 Приказал-то всех да
повыпустить.
Начали перовать да веселитесе.
Говорила тут Настасья Микулицна:
“Как удалые да добры
молодцы,
Нет ли между вама
Ставра сына Годиновица?
310 Подойди-ко, Ставер, да поблизёшенько,
Выпей-ко ты чару питов
разныих,
От князя да от княгини
новобрацныих,
Как уста-ты у тя в
крепостях
позапечалились.”
Как подходил-то Ставер да ко столу.
315 “Как ты знаешь,
Ставер, да догадаешься ли
(Говорила ему Настасья, Ставру-то),
Не твоя ли то да молода жена
Сидит князем-то да новобрацныим?”
Выпивал Ставёр пару питов разныих,
От князя, княгини новобрацныих,
320 Выходила Настасья с да
стола княженецкого,
Ена брала Ставра-то ведь зà руки,
Целовала во уста да во сахàрныи,
Повела Ставра да в свою родину.
Князя Владимира, со князьями, со боярами
325 Пировать тут ведь да и
оставила.
А ведь тым былина и поконцилась.
15
МИХАЙЛО ПОТЫК
(“Былина про Василия
Буслаевича”)
Как во городе, да во Киеве,
Как Владимир-князь стольнекиевский,
Вызывал-то да Васильюшка:
“Как Васильюшко да сын Буслаевич
5 Съезди на тихии на
заводы,
Для перу мне-ко набей гусей-лебедей
Да серых малых да утушек.”
Как ехал-то да Васильюшко
А как ехал он на тихие, да ён на заводях,
10 Там не плавало ни гуся
да ни лебеди,
А ведь серой да малой утушки.
А ведь ехал-то Васильюшко,
Ехал Васильюшко-то да на озерышко,
На озерышко плават лебедушка,
15 Перышко-то золото,
друго серебряно,
А ведь шейка жумчужком да обсажена.
Тут Васильюшко сын Буслаевич
Натягал тетивку-то шелкòвую
потугёшенько,
Направлял ён стрелочку каленую прямёшенько.
20 Как хотел он спустить
ту в лебедь белую,
Ведь лебедушка ближе приплыла,
Как лебедушка Васильюшке вскорилася,
Как вскорилася да взмолилася:
“А Васильюшка да Буслаевиц,
25 Как не спускай-ка ты
стрелочку калёную,
Не кровавь-ка меня да красной девушки,
145
Я не лебедь да есте
белая,
Я ведь Марья да лебедь
белая,
Всероссийская да я
красавица.
30 Как Васильюшко да ведь Буслаевиц,
Холост молодец, да
есте нè женат,
Я ведь девушка есь на
выдàваньи,
Как возьми-то ты,
Васильюшка, меня,
Как меня-то ведь да за
себя замуж,
35 Только сделаем мы с тобой записи,
А который если наперед
помрет,
То другому итти да во
сыру землю,
Во сыру землю да со мертвым телом.”
Тут ведь сделали да
ёны записи.
40 Как поехал-то ведь да Васильюшко
А поехал он да ко
князю ко Владимиру,
А поехал как без гуся
он, без лебеди,
Да без серой малой
утушки,
Только везет-то
Васильюшко молоду жену,
45 А ведь Марью-ту лебедь белую.
Говорил князю он
Владимиру:
“Как приехал я на
тихии-то ведь на заводях,
Там не плавало ни гуся
да ни лебеди,
А ведь серой да малой
утушки.
50 А начал ехать я да на озёрышко,
Только плавала
лебёдушка,
И привез себе молоду
жену,
Всерассейскую да
красавицу.
Съежду я ко синю морю,
55 Набью гусей, лебедей, птиц заморских.”
Оставлял Васильюшко да молоду жону,
Съехал Василий ко синю морю,
Набил гусей, лебедей, птиц заморьскиих.
Как привез-то ён ко князю Владимиру,
60 А поехал ён по городу
да по Киеву,
Ко своей молодой жены,
А ко Марье да лебедь белая.
Строят плотники хитромудрые да работники,
Как строют палату да белодубову.
65 И спросил их да
Васильюшко:
“Ай вы, плотники хитромудрые да работники,
Кому вы строите полату белодубову?”
Отвечали плотники, хитромудрые работники:
“Померла твоя да молода жана,
105
70 А ведь Марья да лебедь
белая.”
Да говорил-то Васильюшко:
“Вы такую стройте полату белодубову,
Чтобы можно-то да было нам двум легчи
Да взять припасу с собой на три году.”
75 Да сошел Васильюшко,
шел в кузницу,
Заказал сковать двое клещи да ён железные,
Как унимали всем городом да всем Киевом:
“Не ходи-ка, Васильюшко, со мертвым телом.
Со мертвым телом да во сыру землю.”
80 Как унимал-то ведь
Владимир-князь.
Никого Васильюшка да не слушает,
Исполнят только Василий свои записи.
Да зарывали Васильюшку во сыру землю,
В могилу глубокую, со мертвым телом.
85 Среди ночи приплыла
змеища трехглавая,
А берется за Марью лебедь белую,
Захватил Василий змею клещами посерёдочки,
И змеища-то Васильюшко взмолилася:
“Как спусти меня, Василюшко Буславович,
90 Принесу я воды
оживлёноей,
Оживлю я Марью лебедь белую.”
Говорил да Васильюшко змеище-то:
“Не верю я тебе, змеище трехглавая,
А давай мне в залог да змеиныша.”
95 А как дал в залог да
змеёныша,
Принесла змеища воды да оживлёнуе.
Марью взбрызнули, да Марья вздрогнула,
Другой раз с кувшина-то взбрызнули –
Сидя села, сама гòворит:
“Ох, как я долго да веть прòспала.”
100 Говорил-то ведь
Васильюшка:
“Кабы не я, так ты спала бы и до по веку
От ныне до веку, да век по веку.”
Да закричал Васильюшко голосом да
богатырским,
Услыхали во городе, во Киеве,
105 Что стоснулся ведь да
Василюшка,
Со мертвым телом да во сырой земли,
Разрывали могилу глубокую –
А не один Васильюшко из могилы идет,
Васильюшка идет и след Марьюшку ведет.
На том былина
и
оконцилась.
147
|
|
16
ДЮК
Со того ли со города со Галица
Как справляется да снаряжается
Молодой боярин Дюк Степанович
Ехать к городу да ён ко Киеву,
5 Да ко князю ко
Владимиру.
Да моется да белешенько
Обтирается да посушенько
Тонким льняным да полотёнышком,
Да одевается ён да почистешенько.
10 Да говорила Дюку родна матушка:
“Как далеко ли ты, чаделко, справляешься?
Куда, чадо, снаряжаешься?”
Говорил да родной матушке:
“Я поеду, родна матушка,
15 Я ко городу, ко Киеву-град,
А поеду я ко князю ко Владимиру.”
Говорила а Дюку родна матушка:
“Как у князя-то у Владимира
А не хвастай-ко животишкамы вдовиныма,
Как вдовиныма животишками,
20 А не хвастай-ко
сироцкима.
Тут седлал боярин-то Дюк Бурушку да
косматого,
Ен клал войлуцки а на
потницьки,
А вверх кладывал а
седелышко да церкальское,
А с подпругами-то а с
шелковыма,
А с стременами ли а
золоцёныма.
148
25 Как садился Дюк на
добра коня,
Подняласи только пыль от копыт да куревка.
А поехал-то боярин а во Киев-град,
У него был Бурушка крылатый.
Приеждял-то боярин а во Киев-град,
30 Привязал-то он Бурушка
косматого
Ко тому ли столбу дальнотоценому,
А к колецьку а к золоцёному,
Как насыпал пшены да белоярою,
Сам пошел а пошел по городу,
35 A по городу пошел а по
Киеву.
Да идут слуги князя да Владимира.
Как делали да они здравие
Заеждим добрым молодцам,
Да просят боярина к князю Владимиру
40 Хлеба-соли кушати.
Как иде боярин по городу по Киеву,
Как сапожок о сапожок да покалацивает,
Да кафтанциком боярин да потряхивает,
Пуховой шапочкой-то ён помахивает,
45 Сам он разны речи
выговаривает:
“Как велика слава на Киев-град,
А поболе слава на князя на Владимира.
У них всё-то ведь да не по-нашему
Как у нас да во городе во Галице,
50 Как сапожки мои да замаралисе,
А кафтанчик мой да
завалялсе,
И пухова шапочка да
запылиласе.
А у нас-то как во
городе во Галице,
У моей-то родной
матушки,
55 У честной вдовы
Амельфы Тимофеевны,
Как от палаты белокаменной.
По городу по Галицу
Замощены мостоцки калёныи,
Поставлены столбчики точёные,
60 Порученьки кладены да
золоцёные,
Постлано суконцо оденчовое,
Посыпано песоцком рудожелтыим.
Как идешь, сапожоцок не замараетце,
И кафтанчик не заваляетце,
65 И пухова шапочка не
запылитце.”
Вить у князя-то у Владимира
Было-то да вить да постановлено,
149
Как заеждих-то добрых молодцов
Приглашать-то вить князю во гсстебицо.
70 Приходил-то вить
молодень-то вить боярин
Дюк Степановиць,
Как садился ко князю во гостебицу,
А ел-то ён да колацики ты крупивцаты,
Верхну короцьку ён на стол кладет,
Как серёдоцьку ес,
75 А нижню короцьку под
стол спускает.
Сам-то боярин выговаривает:
“Как велика слава да на Киев-град,
А поболе слава на князя на Владимира,
У них всё-то вить не по-нашему,
80 Как колацики-ты да крупивцяты,
Сверху пахнут-то на помяльце-то на сосновое.
Снизу пахнут-то на гнилу1 на
болотнюю.
Как у нас-то а во городы во Галици,
У моей-то вить у родной матушки,
85 У цесной вдовы Омельфы
Тимофеевны,
Как пекет она колацики да крупивцяты,
У ей пецька-то вить яловцята,
Как помяльце у ей-то есь шолкòвое,
Маце в воду-то она да в медовую,
90 Как пекет колацики да
крупивцяты.
Дак колацики-то ешь, другого хоцетце,
А по третьему а душа горит.”
А цяроцьку-то пьет да сверху на стол плескает,
А серёдоцьку пьет, снизу да на под стол
95 плескат,
А сам-то боярин выговаривает;
“Как велика слава-то на Киев-град,
А поболе слава на князя на Владимира,
У них всё-то ведь да не по-нашему.
Как напитоцьки-ты медвяныи
100 Пахнут-то на деревцо
дубовое.
Как у нас-то во городе во Галици,
У моей-то да родной матушки,
У цесной вдовы Омельфы Тимофеевны
Как напитоцьки у ей медовыи,
105 Как в боцьках-то во серебрянных,
Как висят-то на цепях на золòценных,
150
А во тых погребах да во глубокиих,
С погребов-то прокопаны проводы-то,
А проводы-то да во цистò поле,
110 Как завивают буйны
витероцики,
Так на цепях-то боцки зашатаютце,
Запоют-то как гуси-лебёдушки.”
Говорил-то Чурилушка Пленковиць:
“Как ты, солнышко, Владимир-князь да
115 стольнокиевский,
Как ни голь ли к нам кабацка да приехала,
Не подпорина ли к нам госпоцкая?”
Говорил же тут да Владимир-князь:
“Молодой боярин Дюк Степановиць,
Как ударь-ко ты да о велик заклад
120 С нашим-то с Чурилой со Пленковицьем,
Как ударь-ко на цельный ты на годицек,
Штобы на кажной-то да долгой дèницек,
Были бы платьиця-то сменныи,
А ведь кони были бы да переменныи.”
125 По боярину по Дюку да
Степановицю,
Как никто по нем да не руцяетце,
А руцяетця один князь-то вить
церниговский:
“То перещеголяет молодой боярин Дюк
Степановиць.”
130 По Чурилы тоуда
Пленковиця
Все купцы руцяютце вить из Киева,
Как из Киева да из Цернигова:
“Перещеголят Чурилушка да Пленковиць
Молодого боярина Дюка Степановица.”
135 Как писал-то боярин Дюк Степановиц,
Как писал-то он письмо да скоропивцято
Ко своей-то да ко родной матушки:
“Мы с Цурилой Пленко да приударили,
Как ударили на целой гулять годицек,
140 Как на всякий-то да на
диницек,
Штобы были платьиця-ты сменныи,
Были бы кони-ты да переменныи,
Присылай-ко, да родна матушка.”
Кладывал Дюк писёмышко
145 Под церкальское да под
седёлышко,
Отправлял-то ён Бурушка да косматую.
Прискакал Бурушка да косматыи,
151
Как прискакал он ко Дюковой ко матушки.
Ён заржал-то да у окошецька.
150 Выходила Дюковая та
матушка,
Вынимала с Бурушка ена седёлышко,
Под седёлышком видит
e
писёмышко.
Как цитала письмо да скоропивцято,
Говорит Дюкова матушка:
155 “Мое да чаденько порасхвасталось,
Животишкамы вдовеными, сироцкима.”
Наваливала телеги тыи ординскии
Она цвèтными-то и платьицем,
Как отправила Бурушку да косматого,
160 Был вить Бурушка у них
да косматыи.
Как поутрышку только выведет по росы
покататисе,
На нём шорстоцька да сменяеце.
Нацяли гулять с Цурилой со Пленковицем
Купци киевски да церниговски.
165 Как становят Цуриле да
Пленковицю
Они платьиця да ведь цвèтныи,
И коней-то вить ставят переменныих,
Как на последний да на дèницек,
Как гуляли-то да целый годицек.
170 Одевал-то вить платья
да цвèтныи
Как Цурилушка да и Пленковиць,
Как по пуговам да добры молодцы,
Как по петелкам да красны девушки.
Одевал-то платице цвèтное
175 Молодой боярин Дюко да
Степановиць,
Как по пуговкам да как люты звери,
А по петелкам да как цисто змеи.
Закрицяли девки, бабы-то:
“Перещеголял Чурилушка да Пленковиць,
180 Как и лучше щегольство
Чурилино.”
Говорил-то князь церниговский:
“Как для девок-то для бабам ведь
Лучше щегольство Чурилино,
Как по нашей-то братии да по господской
Лучше щегольство Дюка Степановиця.”
185 Тут говорил боярин Дюк
Степановиць:
“Как Чурилушка да Пленковиц,
Ударим-ко в заклад о своей буйной
головушки,
152
Которого добрый конь перескоцит церез
Непру-реку,
Как которого не перескоцит веть,
190 Тому отрубим буйну
голову.”
Тут они и приударили.
Шел боярин Дюк Степанович
К Бурушку косматому,
И говорит боярин Дюк Степанович:
195 “Уж ты, Бурушка
косматый,
Слободи меня от смерти от напрасной,
Перенеси меня через Непру-речку.”
И приеждят боярин Дюк Степанович на
Непру-реку,
И тут стоят купцы киевски да украиновски,
200 И сидит на кони
Чурилушка да Пленковиць,
Вся-то публика стоит, глядит.
Говорит боярин Дюк Степановиць:
“Поеждай вить, Чурилушка Пленковиць.”
А говорит-то Чурилушка Пленковиць:
205 “А твое ли бахвальство
наперед зашло,
Поеждяй-ко наперед, да Дюк Степановиць!”
Как поехал боярин Дюк Степановиць,
Как скоцил-то Бурушка да косматый,
А не только он да перèскоцил,
210 А еще он столько да ён вперед скоцил,
А поехал Цурилушка да
Пленковиць,
В середине реки да с
конем плавае,
Как возврат поехал Дюк
Степановиць,
Захватил Чурилу да за
волоса,
215 Выплавил Чурилу на желтый песок,
Разложили Чурилу отсець да буйну голову
Девки, бабы вси да Дюку молятця:
“А оставь-ко Чурилу, Дюк, во живности!”
Никого-то Дюк да не слушае,
220 Стал просить Дюка
князь да церниговский:
“А оставь-ка, боярин Дюк, Чурилу ты во
живности,
Пусть гулят Чурила межу девками, между
бабами,
А межу нас-то боле не касается,
Не касается в нашу братию господскую.”
225 А послушал князя Дюк
Степанович.
Говорил-то вить да Владимир-князь
153
“А кого послать описать и Дюково именьице?
А пошлем-ко мы Олешеньку Поповиця?”
А говорил вить боярин Дюк Степановиць:
230 “А Владимир-князь да
стольнокиевский,
Не посылай-ка Олёши ты Поповиця,
Олеша роду-то с поповского,
У Олёшеньки глаза да загляженныи,
Разглядится на моих да коровниц ведь,
235 На коровниц ведь да на
портомойниць-то,
Не дождаться нам да назад будет.
Как пошли-ко Добрыню Микитинця,
Да пошли Михайлу Потыка да Ивановиця.
Эти молодцы-то да
e уцёныи,
240 Ены знают моей матушки
да цесть отдать.”
Навалили телегу-то ёрдинскую,
А бумаг-то они да со церниламы.
Как поехали-то добры молодцы,
Описывать Дюково именьице,
245 Как ко той ли ко
городу ко Галици.
Как доеждяет-то до города до Галици,
Был и дèницек да был вить ясненной.
Показался им да добрым молодцам,
Што горит-горит да город Галиця,
250 А как остоялисе да
осмотрелисе,
А не горит-то веть да город Галиця,
А великое-то есте да сияньицо:
Как вить крыши-то да золоцёныи.
Приеждяли во город-то во Галицю,
255 Как спросили про
Дюкову матушку,
Как сказали нету дома Дюковой матушки,
Уйдена у Дюковой матушке к обеденке.
Как пошли-то вить да добры молодцы,
Как от палаты-от Дюковой да от матушки,
260 Как до церковьки да до
соборноей,
Замощены мостоцьки-то калёныи,
Поставлены столбики-ты вить точёныи,
Порученки кладены да золоцёныи,
Подложено суконце одинцёвое,
265 Посыпано песоцком да
рудожолтыим,
Идут молодцы – сапожки не мараются,
Кафтанчики да не валяются,
Пухова шапочка не запыляется.
Как попала толпа душ да красных девушек,
154
270 Как делали молодцы да
с ними здравие:
“Зравствуйте, души красны девушки!
Не идет ли между вами Дюкова матушка?”
Отвечали души красны девушки:
“Да не идет межу нами Дюкова матушка,
275 Это – Дюковы да
портомойницы!”
Молодцы да вперед идут,
Идет толпа молодых молодушек,
Они низко им да поклонилися:
“Как здравствуйте, молодые молодушки,
280 Не идет ли межу вами
Дюкова матушка?”
Отвечали молодые молодушки:
“Не идет между нами Дюковая матушка,
Это идем мы – Дюковы коровницы,
Дюкова матушка да у обеденки.”
285 Как опять тыи молодцы
да и вперед идут,
Как идет толпа старушек староматерых,
Ены низко им да поклонилисе:
“Здравствуйте, старушки староматеры,
Не идет ли межу вамы Дюковая матушка?”
290 Отвецяли старушки староматеры:
“Не идет межу намы Дюковая матушка,
Это Дюковыи да мы есь клюцьницы,
Как пойдет Дюковая матушка во божей
церкве –
Двое под руки поведут, третья вслед
платьиця несет.”
295 Как подошли-то да
добры молодци,
Как ведут-то да Дюковую матушку,
Они сделали с ей доброго здоровьице:
“Уж как здравствует Дюково матушка.”
Как говорила-то Дюковая матушка:
300 “Видно, моё де цяделко
порасхвасталосе,
Животишкамы да веть вдовиным,
Как вдовиныма животишкама сироцькима.”
Как у Дюковой да веть у матушки,
На ножках-ты башмацьки шолковыи,
305 Как заплетены все
камешки-ты
драгоценныи,
Драгоценны камушки-то
самоцветныи,
А башмацков великое
сияние.
Брала молодцов-то она
за руки,
Как вела она в палаты
белокаменны,
155
310 Как садила за столы за
дубовыи,
Они ели колацики крупивцяты,
А веть пили напитоцьки медвяныи,
Говорили сами они промеж собой:
“Не пустым-то видно в Киеви Дюк хвастал
вить!”
315 Говорили Дюковой вить
матушки:
“Как мы в гостишки к тиби приехали,
Описать посланы именьице,
Как писали-то ени-та тут месяця,
Расписали телегу-то ординскую,
320 Как бумаги-то вить со
цернилами,
Не могли описать Дюково-то вить именьице.
Возвратилися ко князю ко Владимиру.
Как спросил-то князь да стольнекиевский:
“Описали ли всё Дюково именьице?”
325 – “А продай-ко ты город Киев со
Церниговым,
А купи-ка ты бумаги да со цернилами,
То хватит али нет
описать Дюково именьице,
Прикажи по Руси ей
ободрать вси берёзыньки,
На береста-то где да всё повыпишем.”
330 И тым былина да
поконцилась.
17
ЧУРИЛА И НЕВЕРНАЯ ЖЕНА
(“Былина про Чурилу и Катерину”)
Как стоит у ворот да колотитце,
А колотитце стоит да даваетце...
Хто же у ворот стоит да колотитце,
Хто же у ворот стоит да даваетце?
5 Как Чурилушка стоит
Пленковиць,
А ведь Пленковиць Щеголенковиць.
Выходила Катерина Николаевна
В тонкой льняной сорочки да без пояса,
А тонких шелковых цулоцках да без
10 чоботов,
Как головка у ей приубраная,
Отворяла воротця роскатистые,
Запускала Чурилушку ена Пленковиця,
Пленковиця Щеголенковиця,
15 У Чурилы с-под шапки
глаз не видать,
У Чурилки с-под шапки плечь не видать,
Шапоцька ушаста, пушиста, надвесиста.
Говорила Катерина Миколаевна:
“Что же ты, Чурила, вчерась не бывал,
20 У мня есва сахарния не
еденыи,
У мня питва медвяны не выпитыи.”
Ена ворона коня во конюшеньку свела,
Она санки-самокатки па сараець клала,
Золоту сбрую сняла, тую на сполоцьку
клала.
Чурила за руки взяла, в свою спаленку свела.
157
25 В свою спаленку свела,
со Чурилой спать
легла,
Пришла девушка да чернявушка:
“Ай же ты, Чурила, не к месту пришел,
Оберайся, Чурила, из дому домой,
Я схожу к Вельма сыну Васильевицу.”
30 Говорит-то Чурилушка
Пленковиць:
“Не ходи-тко, девушка да цернявушка,
Не ходи к Вельме сыну Васильевицю,
Я тебе, девиця, башмацьки куплю,
Я тебе, цернявка. сарафан куплю.
35 Я тебе, цернявушка, да
замуж возьму.”
Осердилась Катерина Микулаевна,
Ена хлопнула цернявку по правòй щеки,
Переправила цернявке по левòй щеки:
“Как сама я, Катерина, башмачки одену,
40 Как сама я, Катерина,
сарафан сношу,
Сама я, Катерина, за Чурилушку замуж
пойду,
Не достанется, цернявка, мой Чурилушка
тебе!”
Побежала цернявушка, заплакала,
Побежала цернявка Вельму искать.
45 Как сидит-то Вельма во
гостебищи,
Говорила девушка да цернявушка:
“Как сидишь ты, Вельма, во гостебищи,
Как твоя да молода жона,
Катерина та да Мнкулаевна,
50 В новой горенки да в
своей спаленки
Как с Чурилушкой ена со Пленковицем
Обнимаетце да забавляетце.”
Говорил-то Вельма сын Васильевиць:
“Ай же, девушка да ай цернявушка,
55 Если правду говоришь, тебя замуж возьму,
Ежель манишь – голову срублю!”
Выходил Вельма со гостебища,
Как садился Вельма на добра коня,
Приеждял Вельма на широкий двор.
60 Увидала Катерина
Мнкулаевна,
Как во косивчато она окошечко,
Во хрустальное она стеколушко.
Выбегала Катерина на широкий двор,
Брала Вельму да ёна под-руки,
158
65 Повела она Вельму да в
свою горенку,
Говорил-то Вельма сын Васильевиць:
“Што же, Катеша, у тя груди наголи,
Што же, Микулаевна, не убраны волоса?”
Отвецяла Катерина Микулаевна:
70 “Мне сегодня, Вельма,
нездоровитце.”
Приходил-то Вельма в нову горенку,
Как в горенки да на стопоцьки
А висит-то вить шубка соболиная,
Как с тых ли соболей она заморьскиих,
75 И висит шапочка да
пуховая,
Говорил-то Вельма сын Васильевиць:
“Катерина, это што, Миколавна, пошто?
Цья же это шубка-то соболиная,
Из тых соболей она да заморьскиих?
80 Чья же шапоцька да
пуховая?”
Отвецяла Катерина Миколаевна:
“Братца моего, братца родимого.
Ён велел держать, помрет – дак по души
отдать.”
Приходил-то Вельма да во спаленку,
85 Как во спаленки да на
стопоцьки
Как висят-то башмацьки шелковыи,
Из того ль-то оны да шолку цистого.
Говорил-то Вельма сын Васильевиць:
“Катерина, это што, Микулаевна, пошто,
90 Цьи это башмацьки
шелковыи?”
Отвецяла Катерина Миколаевна:
“Братця моего, братця родимого.
Он велел держать,
помрет – по души отдать.”
Приходил Вельма к кроватки ко тесовой.
95 Под тым ли одеялышком да под шолковыим
Как лежит-то Чурилушка Пленковиць,
А веть Пленковиць Щеголенковиць.
Отрубил саблей Чурилы буйну голову,
Да отсек Катерины Микулаевной.
100 Покатилося по полу две
головушки,
Как по полу две да жемчужинки.
Тут нацялся, повелся княженецкий пер,
Вельма девушку цернаву замуж взял,
И тым былина тым да поконцилась.
18
САДКО
А наехал Садко купец богатый
Как с той ли Индеи со богатоей,
А привел двадцать девять кораблей под
товар,
А тридесятый-то кораб-то с
златом-сèребром,
5 И как ен приплыл к
городу да к Новгороду.
У Садко-то, купця у богатого,
А веть на неби звезда –
У Садко, купця богатого, во тереми-то ведь
звезда,
На неби да звездоцька –
10 У Садко, купця
богатого, в тереми да
звездоцька.
Как приехал Садко, купець богатый,
А ко тым ли ко купцям да новгороцкиим,
Как вить купци-то вить да повгороцкии,
А с приездом-то да его встретили,
15 Хорошо-то вить да
познакомились,
Угостили их с приездом с-за синя моря.
Как Садко-то вить, купець да богатыи,
Он угостил купцей богатыих,
Тут же купцы-то новгороцкии,
20 А ведь говорили-то оны
да промеж собой:
“Как у тебя, Садко, купця богатого,
У тя денежек да не буде веть,
А у нас-то товару ке убуде веть.”
Тут купцы-то вить да новгороцкии,
Как поставили товары новгороцкии,
160
25 По сторону другу
матушки Волги-реки,
Говорил-то Садко, купець богатый:
“Ай же, моя дружина, вы
прикатщики,
А берите-ко вы денежек да по надобью,
Откупить все товары новгороцкие.”
30 Как брали оны денег по
надобью,
Как скупили оны все товары новгороцкии,
И сгрузили оны да на кораблики,
На второй-то день
товару вдвое да поставили.
Говорил Садко, купець да богатыи,
35 “Ай же, моя дружина,
вы прикатчики,
А берите-ко вы денежек по надобью,
Откупите все товары новгороцкии,
А сгрузите все товары на кораблики.”
Как на третей-то да на дèнецек,
40 Как купцы-то веть да
новгороцкии,
Што было товару, всё поставили.
Говорил-то Садко купець богатыи:
“Ай же, дружина моя да вы, прикатчики,
А берите-ко вы денежок по надобью,
45 Откупите все товары
новгороцкии,
По сторону другу матушки-реки,
Отгрузите-ко вы да на кораблики.”
Как больше товару у
купцев да ставить не
было,
А у Садко, купця у богатого,
50 У его-то денежек-то
как не убыло,
Как отправился Садко, купець богатыи,
А с товарами да новгороцкими
А возвратно в свою Индею во богатую.
А как повыехал он посередь морей,
55 Как захватил-то на
мори да их царь морьской,
Задержал товары да страх людской,
А веть вертятця да они на мори.
Говорил Садко, купець богатыи:
“Колько, чай, я по морю еждивал,
60 А я царю морьскому
дани не плацивал,
Видно, царь-то
морьской да и страх людской
Просит-то вить дань,
Кинемте-ко мы боцьку с
златом с сèребром.”
Кинули боцьку с златом-сèребром.
65 Не принимает веть
злата-сèребра,
От воды кверху боцьку да выкидыват.
161
А кораблики на одном месте всё вертетце,
Никуда оны не двигаютце.
Говорил Садко, купец да богатыи:
70 “Видно, просит
головушку целовецеську.”
Одели матроса-то оны во платьица,
Как спустили-то да оны нà воду,
Как вода да веть матроса не приняла.
Говорит Садко, купец-то богатыи:
75 “Видно, самого меня,
Садка, царь морьской
требует,
Как опустите-ко лисницу золоцёную.”
Как спустили-ко лисницу золоцёную,
Брал Садко гусёлышка да яровцяты,
И спустился по золотой ён по леснице.
80 Увидали
его царь морьской и царица,
Говорит-то вить царь морьской и царица
морьска:
“Вот ты, Садко, сам прибыл к нам.
Веть рассуди-тко нас веть с царем морьским,
У нас веть ссора с ним стало вить.
85 Говорит-то Садко, купец богатыи:1
“Как злато-сèребро дороже на Руси
ценитце.”
А говорит цяриця-то морьска:
“Как булат-железо дороже ведь”.
И говорит Садко купец богатыи:
90 “Што дорого золото-сèребро,
Да не видать его другой-то целой годицек.
Как булат-то железо-ка на всякой-то
дèнецек,
Взять-то в руки с булата-железа ножицек,
Как отрезать-то хлебце дару-то божьего,
95 И топорик-то с булат железа-то,
И эта на всякой-то день нам на
дèницек.”
Как скоцила цариця мòрьская:
“Што моя-то правда вышла-то вить,
И с тобой-то царем морьским всё-то
100 ссорились.
Как веть игралй-то Садко, купец богатыи,
А игралй Садко а в гусёлышка-ты яровцяты,
Будем танцовать-то мы и будем веселитися.”
Как играл Садко, купец богатыи,
105А не мало-то дён, двенадцать суточек,
162
То вить море-то вить сколыбалоси,
А колько людей натонуло тут,
А коль-то погинуло-то вить людушек!
Как играл-то Садко, купец богатыи,
110 А
двенадцать-то целых сутоцек,
Как явился-то Микулай-цюдотворец,
Шепцет п уши-то Садку, купцу богатому:
“Как довольно играть, Садко, купец богатыи,
А не можем-то мы больше слезованьици”.
115 A говорит Садко, купец
богатыи:
“Как же не играть, как заставляют ведь?”
Говорил-то Микулай-цюдотворец-то:
“Как по струноцьки с гусёлышск да выдер-
гивай.”
Как по струноцьки Садко выдергивал.
120 Говорит царь-то
морьской:
“Што же плохо играешь, Садко, купець
богатыи?”
Отвецял Садко: “Не во што стало мне-ко-ва
играть,
Прирвались-то у мня струноцьки.
А веть царь морьской да ты же ведь страх
людской,
125 Как спусти меня
съездить да во Киев-град
Ко Софии да премудрые,
Съездить мне-ко-ва туда за струнами.”
Как тут ли Садко да приснулоси,
Объявился на бережку у Софии да примудрой,
130 И пришли-то корабли
благополуцьно вить,
И тым быль-то вить поконцилась.
(Эту на голос труднее
брать).