VI. О БУРЛЕСКНОЙ ДРАМЕ

В фарсе должно быть как можно больше действия и движения: в нем трудно сказать что—нибудь путное. Меньше в этом нуждается веселая комедия, еще меньше — комедия серьезная и почти совсем не нуждается трагедия.

Чем менее правдоподобен жанр, тем легче быть в нем стремительным и пылким. Пыл растет за счет правдивости и приличий. Ничто не может быть несноснее холодной бурлескной драмы. В серьезном жанре приходится строже выбирать события, и поэтому пыл сохранить там труднее.

Все же превосходный фарс не может быть произведением человека заурядного. Он требует веселья и оригинальности, характеры его подобны гротескам Калло, где сохранены основные черты человеческого облика. Не всякому дано творить таких уродов. Если вы полагаете, что существует гораздо больше людей, способных создать «Пурсоньяка», чем «Мизантропа»¹⁰, то ошибаетесь.

Кто такой Аристофан? Создатель своеобразных фарсов. Подобный автор — сущая драгоценность для правительства, если оно умеет им пользоваться. Именно ему нужно бы отдавать всех тех энтузиастов, что время от времени возмущают общество. Если бы выставить их на всеобщее осмеяние, не пришлось бы заполнять ими тюрьмы.

Как бы ни видоизменялось движение в зависимости от избранного жанра, действие развивается всегда; оно не прекращается даже в антрактах. Это масса, оторвавшаяся от вершины скалы: скорость ее возрастает по мере падения, и она мчится по склону, перепрыгивая через встречные препятствия.

Если это сравнение правильно, если верно, что чем больше действия, тем меньше слов, то в первых актах должны больше говорить, чем действовать, а в последних — больше действовать, чем говорить.

231

далее>>>