VIII. ОБ ЭСКИЗЕ

Будете ли вы слагать стихи или писать прозой, прежде всего составьте план; после этого вы подумаете о сценах.

Но как составлять план? В «Поэтике» Аристотеля есть на этот счет прекрасная мысль. Она мне пригодилась; она может пригодиться другим, и вот она:

Среди множества людей, писавших об искусстве поэзии, трое особенно знамениты: Аристотель, Гораций и

234

Буало. Аристотель — философ, который придерживается строгого порядка и устанавливает общие принципы, предоставляя нам извлекать из них выводы и искать им применения. Гораций — гений, который как будто нарочно стремится к беспорядку и говорит, как поэт с поэтами. Буало — учитель, который старается дать наставления и пример своему ученику.

Аристотель в одном месте своей «Поэтики» говорит¹¹: собираетесь ли вы работать над известным сюжетом, хотите ли попытаться создать новый, — прежде всего набросайте фабулу; затем обдумайте эпизоды и обстоятельства, которые должны ее расширить. Если это трагедия, скажите так¹²: юную царевну подводят к алтарю для заклания; но внезапно она исчезает у всех на глазах и переносится в страну, где существует обычай приносить чужестранцев в жертву богине, которой там поклоняются. Царевну делают жрицей. Несколько лет спустя ее брат попадает в эту страну. Его хватают местные жители; и в то время как сестра уже готова принести его в жертву, он восклицает: «Мало того, что принесли в жертву мою сестру, и меня ждет та же участь!» При этих словах сестра узнает его, и он спасен.

Но почему царевну приговорили к смерти на алтаре?

Почему предают закланию чужестранцев в этой варварской стране, где встретил ее брат?

Каким образом его схватили?

Он пришел, повинуясь прорицаниям. Но почему было такое прорицание?

Сестра узнала его. Но не могло ли это «узнавание» произойти иначе?

Все эти обстоятельства находятся вне сюжета. Нужно ввести их в фабулу.

Сюжет принадлежит всем; но каждый поэт может распоряжаться им, как ему вздумается, и тот, кто выполнит задачу наиболее прямым и простым способом, добьется наибольшего успеха.

Идея Аристотеля приложима ко всем драматическим жанрам; и вот как я сам воспользовался ею.

У отца двое детей, сын и дочь. Дочь тайно любит молодого человека, живущего в их доме. Сын одержим любовью к незнакомке, которую увидел где—то поблизости. Он пытается соблазнить ее, но тщетно. Перерядившись, он поселяется подле нее, скрывается под чужим

235

именем и чужой одеждой. Он выдает себя за простолюдина, занятого каким—то ремеслом. Проводя дни будто бы на работе, он видит свою возлюбленную лишь вечерами. Но отец, внимательно надзирающий за своим домом, узнает, что сын отлучается каждую ночь. Это поведение, говорящее о разврате, его волнует, он поджидает сына.

Тут—то и начинается пьеса.

Что происходит дальше? Оказывается, что девушка эта — подходящая пара для его сына; и в то же время выясняется, что дочь его любит человека, которому он сам ее предназначил; он отдает ее этому человеку и заключает оба брака вопреки воле своего шурина, строившего другие планы.

Но почему дочь любит тайно?

Почему юноша, которого она любит, живет в доме ее отца? Что он там делает? Кто он?

Кто эта незнакомка, которой увлекся сын? Как она впала в такую нищету?

Откуда она? Что привело ее в Париж из родной провинции? Что ее здесь удерживает?

Кто такой шурин?

Почему он забрал такую власть в доме отца?

Почему противится он бракам, которых хочет отец? И, поскольку действие не может происходить в двух местах, каким образом юная незнакомка попадает в дом отца?

Как отец открывает любовь дочери и живущего у него молодого человека?

Почему он скрывал свои планы?

Как случилось, что юная незнакомка ему понравилась?

Какие препятствия чинил шурин его намерениям?

Как был заключен двойной брак, вопреки всем препятствиям?

Сколько обстоятельств еще не установлено после того, как поэт сделал эскиз! Но основное содержание и суть дела известны. Отсюда поэт должен извлечь деление на акты, количество действующих лиц, их характеры и сюжеты сцен.

Я вижу, что данный эскиз мне подходит, потому что отец, чей характер я хочу создать, будет очень несчастен. Он против брака, к которому стремится его сын; ему кажется, что дочь избегает замужества, которого он хочет;

236

недоверчивость, выросшая из взаимной деликатности, мешает обоим высказать свои чувства.

Количество действующих лиц будет определено.

Характеры их не вызывают у меня сомнений.

У отца будет подобающий ему характер. Он добр, бдителен, тверд и нежен. Самые тяжелые обстоятельства его жизни заставляют его раскрыть всю свою душу.

Сын должен быть горячего нрава. Чем безрассуднее страсть, тем менее она свободна.

Его возлюбленная будет прелестна. Я сделал ее ребенком, невинным, правдивым и чувствительным.

Шурин, движущая пружина пьесы, человек ограниченный, полный предрассудков, будет черств, слаб, жесток, несносен, лукав и придирчив, помеха в доме, бич отца и детей, предмет всеобщей ненависти.

Кто такой Жермейль? Сын друга Отца семейства. Дела друга пришли в упадок, и он оставил сына без средств. Отец семейства взял его к себе после смерти друга и воспитал как собственного сына.

Сесиль, убежденная, что отец никогда не отдаст ее за этого человека, держит его в отдалении и иногда обращается с ним сурово, а Жермейль, связанный ее поведением и боязнью огорчить Отца семейства, своего благодетеля, замыкается в границах почтительности; но оба не так хорошо носят маску, чтоб страсть не проскальзывала то в речах, то в поступках, но всегда легко и не очень заметно.

Следовательно, у Жермейля характер будет твердый, спокойный и немного замкнутый. А Сесиль — смесь высокомерия, живости, сдержанности и чувствительности.

Притворство, стесняющее влюбленных, обманет и Отца семейства. Отвращенный от своих замыслов этой мнимой антипатией, он не посмеет предложить дочери в мужья человека, который не выказывает ни малейшей склонности к ней и которого она, по—видимому, невзлюбила.

Отец скажет: не достаточно ли того, что я мучаю сына, отнимая у него женщину, которую он любит, чтобы еще преследовать и дочь, навязывая ей в мужья человека, не любимого ею?

Дочь скажет: не достаточно ли горя приносит отцу и дяде страсть моего брата, чтоб еще я отягощала его признанием, которое всех возмутит?

Таким образом, интрига дочери и Жермейля будет

237

приглушена, ничем не повредит интриге сына и его возлюбленной и послужит лишь к усугублению злобы дяди и горя отца.

Успех превзошел бы мои надежды, если б мне удалось настолько вовлечь эти два персонажа в дела поглощенного страстью сына, чтоб им некогда было заниматься своей страстью. Тогда их чувство не будет дробить интерес; оно лишь придаст больше остроты тем сценам, в каких они участвуют.

Я хотел, чтобы отец был главным действующим лицом. Если б я сделал героем сына, друга или дядю, эскиз остался бы тот же, но все эпизоды изменились бы.

 далее>>>